Другое направление окинавских боевых искусств связано с именем знаменитого мастера Итосу Анко (другое чтение его имени — Ясуцунэ, 1832-1916). Правда, различия в направлениях здесь были не столько технические, сколько чисто психологические — если Хигаонна рассматривал боевые искусства как закрытую систему пестования духа, и в этом жестко придерживался китайской традиции, то Итосу символизировал собой «открытое» направление, стараясь сделать из окинава-тэ общедоступный метод воспитания молодежи. Чего ему, в сущности, и удалось добиться.
По некоторым источникам, на острове параллельно с Мацумурой Соконом в середине ХIХ в. вел преподавание тодэ некий Ясури, который в свою очередь учился у китайского мастера, вошедшего в историю боевых искусств под именем И Вай. У этого Ясури одно время даже обучался и Итосу Анко, будущий наставник «отца каратэ» Фунакоси Гитина. Правда, о самом Ясури ничего не известно, и многие склонны считать, что им был сам Мацумура. Но из-за разных транскрипций имени (а на острове фигурировало и китайское, и окинавское, и японское произношения) у Мацумуры мог оказаться «двойник».
Итосу Анко родился в Сюри — тогда еще маленькой деревушке в 1832 году. Как он впервые попал в обучение к знаменитому Мацумуре Сокону, который жил также в Сюри, не известно. Одни говорят, что это случилось в восемь лет, другие — в двенадцать, третье — в шестнадцать. В общем-то, это не важно, в отличие от Китая «родовых книг» стиля на Окинаве никто не вел, «истинных» продолжателей школы в них не заносил (а, следовательно, трудно было отличить носителей «истинной» традиции от «ложных» самозванцев). Поэтому история становления окинава-тэ полна разночтений, слухов и самых противоречивых мнений о том, кто же все-таки был реальными учениками и прямыми приемниками Мацумуры. Тем не менее, все согласны с тем, что после многих лет неотступного следования за Мацумурой Итосу Анко становится официальным и общепризнанным патриархом школы Сюри-тэ.
Пожалуй, не было среди старшего поколения окинавских бойцов человека более уважаемого и овеянного легендами, чем Итосу. Правда, популярности его имени в немалой степени способствовала карьера его ученика Гитина Фунакоси, и хотя во многом Итосу был значительнее талантливее и техничнее своего последователя, тем не менее, его фигура всегда находится как бы «в тени» создателя японского каратэ (мы специально подчеркиваем здесь его отличие от окинавского каратэ — «китайской руки»).
Итосу в отличие от многих других мастеров, привыкших жить скромно и в уединении, кажется, не лишен был здоровых амбиций. А в чем они проявлялись, мы расскажем позже.
Об Итосу односельчане заговорили, еще когда он был юношей. Нет, мастером боевых искусств он тогда еще не являлся, к тому же в те времена истинными носителями тодэ считались лишь те, кто обучался у китайский наставников. В этом смысле, Итосу был уже вторым поколением, то есть «эхом», а не прямым наследником китайской традиции, ибо, как мы помним, Мацумура обучался у китайцев.
Именно с Итосу начинает развиваться направление, в которое входили те школы, которые практически уже не подпитывались напрямую китайским ушу, а лишь в очередной раз «переписывали» его. Например, Фунакоси Гитин китайских наставников уже принципиально не признавал и в Китае никогда не был. Этим и характеризовалось Сюри-тэ. А вот другие направления, например, Наха-тэ практически каждое поколение своих учеников посылало для обучения в Китае.
Но что же тогда выделяло молодого Итосу среди односельчан? Прежде всего — огромный рост и могучая сила, которая таилась в его теле. Его предплечья сравнивали со «стволом молодой сосны», а грудную клетку уподобляли «огромной круглой бочке». «Спина у него — что у медведя, а в руках живет сила тигриных лап», — говорили про Итосу. Когда Итосу исполнилось 25 лет, уже никто не мог сравниться с ним в физической силе. Он мог перенести на своих плечах рыбацкую лодку, если в результате отлива она оказывалась на суше. В ярмарочные дни он потешал публику тем, что, взвалив на спину мельничный жернов, прыгал в глубокую яму, а затем преспокойно выпрыгивал из нее!
Рассказывают, что как-то один торговец попытался обмануть молодого Итосу, заломив слишком высокую цену за рыбу, а потом еще не дал всей сдачи. Лицо Итосу показалось ему столь наивным и простоватым, что торговец решил, что парень вряд ли умеет правильно считать. Как же перепугался бедный торговец, когда понял, что Итосу разбирается в счете не хуже его, и увидел, как огромная рука великана потянулась к нему! Он подумал, что Итосу просто придушит его. Но, нет — гигант просто посадил торговца на руку и обнес его так весь рынок. Торговец, растеряв всю свою хитрость, едва не умер со страха и поклялся приносить с тех пор Итосу любую рыбу бесплатно. Но будущий мастер тодэ благосклонно отказался.
Но все это были забавы юности, и Итосу, все больше общаясь с Мацумурой, убеждается, что демонстрация силы — не к лицу мастеру боевых искусств. Наоборот, чем меньше в нем проявляется силы, чем меньше люди знают о его умении, тем выше его мастерство. Оно как бы переходит от внешнего, показного состояния во внутренний мир, становясь духовным искусством.
Итосу становится скромен и мягок. Рассказывают, что до глубокой старости — а Итосу ушел из жизни в 84 года — его глаза сохраняли выражение почти детской наивности, доброты и радости жизни. Никто, в общем-то, и не помнит, что бы он побил кого-нибудь. Наоборот, все истории свидетельствуют о том, как он умел предотвращать бой. Итосу, вероятно, просто любил людей, независимо от того, был ли это мудрец, необразованный простолюдин или даже бандит.
…В тот день Итосу весь день провел в делах в Наха и немного притомился — день был жарким. Перед тем как возвращаться домой в Сюри он решил зайти в один из небольших ресторанчиков, которых существовали десятки в портовом Наха, выпить чаю, а может быть и пропустить стаканчик вина. День был удачным, и Итосу, спокойный и погруженный в раздумья, открыл дверь таверны. Но тут на него неожиданно обрушился мощный удар, нацеленный в живот — кто-то, вероятно, решил поживиться его кошельком, так как своих денег на выпивку не хватило.
Итосу даже не стал блокировать удар, он просто напряг мышцы живота — и нападающий вскрикнул от боли, будто рука налетела на камень. Итосу, даже не глядя на противника, тут же захватил его руку и потащил за собой. Вырваться из такой железной хватки было невозможно, и незадачливый бандит рисковал вывихнуть себе запястье. А Итосу, по-прежнему задумчивый и какой-то отрешенный, прошел между столиками, спокойно сел за свободный стол и лишь после этого спокойно посмотрел на своего «собеседника». После этого он с мягкой улыбкой сказал: «Честно говоря, я не знаю, что Вы собирались делать. Но, тем не менее, надеюсь, это не помешает нам вместе выпить?».
Итосу не раз поражал людей своими поступками. От человека, наделенного такой силой и, как многие догадывались, боевым мастерством, все ожидали каких-то «подвигов», поединков или, в крайнем случае, рассказов о собственных боевых похождениях. Но Итосу был как бы противоположен этому местному «идеалу».
Мы уже знаем, что бои с быками, своеобразное «окинавское родэо» были одним из самых излюбленных развлечений местных жителей. Более того, мастерство в боевых искусствах у окинавцев часто ассоциировалось с умением уложить быка могучим ударом (не обязательно — убить). Вспомним, хотя бы Мацумуру Сокона, который таким образом регулярно доказывал и себе, и местным жителям свое мастерство. Но вот Итосу отказывался выходить против быка, и на недоуменные вопросы односельчан (разве он не должен идти по стопам своего учителя?) просто пожимал плечами. Если бы он начал объяснять, его бы все равно не поняли. Ну как растолковать этим людям, что истинный мастер не тот, кто убивает быков, а тот, кто будучи способным на такой подвиг, никогда не будет этого делать? Как поведать о сокрытом характере мастерства в боевых искусствах тому, кто сам не провел долгие годы в тренировках и преодолении себя?
Но вот однажды во время одного из таких «родэо» бык, сломав заграждения, выскочил из стойла на площадку раньше времени. Ни публика, ни боец, ни страхующие загонщики, что стояли по краям площадки с пиками, не были готовы, а разъяренное животное устремилось к зрителям. Все в панике бросились бежать, расталкивая друг друга, началась давка. А бык стремительно приближался… На месте остался лишь один Итосу — как всегда спокойный и, на первых взгляд, излишне неторопливый. Казалось, он даже не до конца понимает, что происходит, и углублен в какие-то свои мысли. Но вот он сделал моментальный бросок к быку, резко ухватил его за рога и пригнул голову животного, всю в пене, к земле. Бык зашатался, попытался вырваться, но могучие руки Итосу прижали его к земле. Всех поразило то, что Итосу сделал это без видимого напряжения, как бы играючи. Так он держал быка, пока не подбежали загонщики и не связали ноги животному.
В те времена на Окинаве многие увлекались работой с подручными видами оружия — кобудо, больше надеясь на силу оружия, чем на собственные кулаки. Упражнения с парными саями (короткими трезубцами), нунтяками (двойным цепом), бо (шестом) практиковались повсеместно. Никаких конкретных школ не существовало, упражняться с оружием порой начинали еще в детском возрасте в кругу семьи или забавляясь со сверстниками. А вот Итосу кобудо хотя и знал, но не любил и никакого оружия не признавал. В общем-то, ничего удивительного в этом не было, так как человек такой физической силы, обладающий к тому же прекрасной реакцией и отличным знанием приемов защиты от нападения с оружием, мог вполне обойтись и без кобудо. На разные лады, например, пересказывалась история о том, как однажды на Итосу вечером напали бандиты. Зная, что Итосу непобедим в кулачном бою, они, вооружившись палками и трезубцами, накинулись на него. Каково же было их удивление, когда за пару минут гигант просто обезоружил их, закинув саи и шесты далеко в лес. После чего он с обычной спокойной улыбкой обвел их взглядом и заметил: «Не расстраивайтесь. Будем считать, что сегодня вам попалось просто плохое оружие».
Так и хочется назвать Итосу «самым великим из великих» среди окинавских мастеров. Безусловно, он достоин такого звания и десятка других, самых почетных эпитетов. И все же — это личность сложная, переломная, далеко не однозначная. Итосу не побывал в среде китайских школ ушу, где считалось «хорошим тоном» не обнажать собственное мастерство, не пропагандировать боевое искусство. Многие школы ушу называли себя «тайными», а то и вообще действительно представляли из себя тайные общества, хотя в реальности об их существовании прекрасно знали все, вплоть до императорской администрации. Но существовала особая культурная стилистика: все тайное стоит как бы выше чем явное, известное всем. Тайное сополагалось с понятием «истинное», «внутреннее», «доподлинное». Подавляющему большинству последователей китайского ушу не приходило в голову, например, заговорить о «повсеместном преподавании ушу», о его изучении, скажем, в средних школах.
Те окинавцы, которые воспитывались у китайцев или вообще фактически занимались ушу, например, современник Итосу и патриарх направления Наха-тэ Хигаонна Канрио, его ученик, будущий создатель стиля Годзюрю Мияги Тe:дзюн, создатель стиля Уэтирю Уэти Камбун, стремились поддерживать китайскую традицию закрытых школ. Принято считать, что направление Наха-тэ отличали «низкие стойки, напряженные движения, характерные для стилей юга Китая». Это не совсем так — это направление отличалось не техникой, а, прежде всего, своим закрытым характером преподавания, там много уделялось вниманию изучению «внутренней работы», управлению энергии «ки». А вот Сюри-тэ (кстати, своими корнями также уходя именно на юг Китая), признанным патриархом которого становится Итосу, наоборот, стремилось к «светскому», отрытому преподаванию.
Ощущение мистерии, тайны, тончайшей духовности, которая передается лишь при интимно-личностном общении, в школе Итосу уже исчезает. Кажется, что тодэ можно с успехом обучать и в больших группах и даже — это был основной постулат Итосу — в средних школах. Действительно, если традиция занятий боевыми искусствами так распространена на Окинаве, если это уже превращается в своего рода народный ритуал, то почему бы не ввести тодэ в средних школах в качестве обязательного предмета?
Многим эта мысль показалась абсолютно разумной: не все ли равно, где изучать тодэ — под руководством какого-нибудь деревенского мастера или со своими сверстниками в школе. Хотя нашлось и немало противников, которые видели в этом прямое и весьма грубое нарушении традиций, едва ли святотатство. Правда, последних было немного, а влияние яркой личности Итосу делало свое дело.
Его поддерживали весьма состоятельные люди острова, члены аристократических семей. Итосу пользовался большим авторитетом в Департаменте по физической культуре Окинавы и был единственным признанным мастером боевых искусств, вхожим в коридоры власти. Фактически он и стал тем духовным центром, вокруг которого стал складываться круг людей, ратующих за светское, открытое преподавание боевых искусств и даже за введение окинава-тэ в программу средних учебных заведений. Первоначально эта мысль показалась многим нереальной, особенно тем, кто был знаком с «закрытым» характером китайского ушу. Но время показало, что Итосу Анко был на верном пути.
Автор материала: А.Маслов