Тридцатые годы были нелегкими для Фунакоси — от него уходит Оцука Хиронори, в Японию приезжают другие, во многом более талантливые продолжатели окинавской традиции. И Фунакоси решает усилить собственные позиции, несколько снизив степень своего консерватизма. Прежде всего, в 1930 году он официально назначает своего сына E:ситаку шефом-инструктором престижного Университета Васэда, где располагалась одна из самых крупных школ каратэ. В том же году он начинает преподавание в самом большом зале, который когда либо был у него. Это был знаменитый зал кэндо, руководимый легендарным мастером меча Хакадо, потомком великих самураев. Зал пользовался такой славой и престижем, что все эти черты волей-неволей перешли и на каратэ, и у Фунакоси резко возросло количество последователей.
В 1935 году, наконец, реализовалась давняя мечта Фунакоси, которую он лелеял много лет, вероятно, с того дня, как его нога ступила на берег Японии — он строит свой собственный зал в квартале Мэйдзюро в Токио. Его сооружение было закончено к лету 1936 года.
Теперь следовало подумать о названии зала, а, следовательно, и школы, которая будет в нем располагаться. В Китае и Японии до сих пор принято давать залам индивидуальные названия, которые должны символизировать суть того, что в них преподается. Но как выразить суть того, что преподавал Фунакоси? Каратэ? Но под этим названием уже преподают свои системы в Японии Мабуни и Мияги и оно еще нередко ассоциируется у многих именно с «китайской», а не с «пустой рукой». К тому же Фунакоси неоднократно сетовал, что многие последователи дзю-дзюцу, видя восходящую славу нового боевого искусства, переключились на преподавание каратэ, а точнее — своих старых систем, именуя их «каратэ». Естественно, прямого отношения к окинавским методам боя это не имело, но зато нарушало монополию Фунакоси на искусство «пустой руки». Было бы обидно потратить столько усилий, пойти на такие жертвы, поступиться традиционным названием, вызывав тем самым недовольство многих старых мастеров, чтобы каратэ растащили по своим углам люди, которые никак не были связаны с Фунакоси. Старого патриарха весьма заботила чистота и монолитность его системы, к тому же именно это могло обеспечить ему место бесспорного лидера каратэ. Теперь он был даже готов обвинить дзюдо — своего старого союзника — в конкуренции каратэ: «Каратэ в героическую эпоху дзюдо явилось немалым препятствием для последнего, и в умах учеников даже осталась небольшая конкуренция между этими двумя системами. Позже некоторые люди, претендуя на то, чтобы называться мастерами дзю-дзюцу, создали свои школы каратэ, и их стили вызвали немалое смущение во многих головах». Хотя Фунакоси несколько покривил душой — вряд ли каратэ составляло тогда конкуренцию дзюдо (очевидно, наоборот) — тем не менее, подделок под каратэ было действительно немало.
Итак, просто название «каратэ» не подходит. К тому же не существует, скажем системы дзю-дзюцу вообще, а есть множество конкретных школ — E:синрю, Сe:бурю и других — каждая из которых ассоциируется с не менее конкретным мастером, историческим преданием и техническим арсеналом. Этого и добивался Фунакоси.
Фунакоси считал, что в названии школы должны быть отражены или основные принципы каратэ или имя патриарха, что, в общем-то, равносильно овеществлению самого духа каратэ. Название школы всплыло внезапно. А не назвать ли ее «Сe:токан»? Именно под псевдонимом «Сe:то» писал когда-то Фунакоси свои стихи в подражании древним китайским поэтам. Иероглиф «сe:» буквально означает «сосна», «то» — «море» (иногда ошибочно переводят как «волна»). А Фунакоси как-то даже написал изящные очерки под характерным названием «Ночные беседы мастера Сe:то».
Наше внимание обратит на себя и последний иероглиф в названии школы Фунакоси — «кан». Дело в том, что практически все остальные стили каратэ имеют в своем написании частицу «рю» — Годзюрю, Ситорю, Вадорю. Ее первоначальное значение — «поток», а в более широком смысле — «направление». Таким образом, создатели этих «рю» подчеркивали идею того, что они создают широкое открытое направление каратэ.
А вот Фунакоси использует более древнее и во многом священное понятие «кан», пришедшее из Китая, где оно звучит как «гуань». В самом широком смысле оно означало «подворье», «постоялый двор», а иногда и просто «двор» или «ресторан». Но с ХVIII в. оно приобретает еще и другое значение — «место, где практикуют боевые искусства» (у гуань) или просто «зал». Именно так в китайских хрониках, да и в обиходной речи назывались школы ушу. И Фунакоси не случайно берет в название именно этот иероглиф.
Если понятие «рю» соотносилось с достаточно широким направлением, порой не обязательно подчиненным единому центру, то школа-«кан» требовала традиционной, хотя зачастую и чисто символической закрытости и тайности, абсолютной верности мастеру, строгой иерархии и самое главное — передачи «истинной традиции» духовного Знания. Именно к этому стремился Фунакоси и именно по таким принципам хотел построить Сe:токан, будучи во многом не до конца способен оценить реальные изменения, которые произошли в японской культуре и «вымыли» оттуда осознание традиции как живого стержня цивилизации.
Итак, отныне его зал, а значит и стиль каратэ будет называться «Зал Сосны и Моря» или «Зал мастера Сe:то». Так в названии своего стиля Фунакоси запечатлел свое имя, видимо полагая, что суть его каратэ заключена именно в нем самом. Вообще, достаточно интересно задуматься над тем как окинавские мастера в Японии называли свои стили и что старались отразить этими названиями. Некоторые выражали в названии школы основные принципы стиля (Годзюрю — «Стиль жесткости и мягкости»), некоторые — имена своих учителей (Ситорю), Фунакоси же решил оставить память именно о себе. Весьма примечательная черта…
Автор материала: А.Маслов